– Но сейчас появился новый фактор – молодая жена. Которая приобретала над ним все больше власти. И ваша бывшая любовница оставалась ни с чем.
– Это же все, что хочешь, можно додумать. Я вообще не понимаю, ну почему вы во всем видите только плохое? Только коварство! Ну почему вы не понимаете, что это все обычные трения между старыми знакомыми?
– Между которыми пролегла пара сотен миллионов долларов.
– Но не все же деньгами меряется.
– Да? – насмешливо произнес Капанадзе.
Лелик сконфуженно потупил глаза, поняв, что спорол что-то несуразное.
– За такие деньги убивают, не задумываясь… А вы в курсе, что из сейфа пропала коллекция антиквариата?
– Точно не знаю, но как-то так… – заюлил Лелик, и было ясно, что он в курсе всего.
– Одна из пропавших вещей всплыла в антикварном магазине «Арбат-Антик». Знаете это место?
– Знаю, – кивнул Лелик.
– И принесла туда вещь Полубогатова… Это значит, она взяла антиквариат из сейфа, а затем стала его сбрасывать за бесценок.
– Зачем ей сбрасывать что-то за бесценок?
– Потому что деньги нужны на проект с казино в Испании. Вы в курсе?
– Ну я…
– Не врать! – рявкнул Капанадзе.
– В курсе.
– Все сошлось, друг мой. Кубик Рубика сложился. – Капанадзе уселся напротив Лелика и ласково посмотрел в глаза: – Леонид, вы не тот человек, который способен жить с таким грузом на душе. И мы раскопаем все. Докажем… И вам без нас не выжить, когда все закрутится – камеры, экспертизы, уголовники-извращенцы в соседях. Только мы вам поможем. За какую-то безделицу – чистосердечное раскаяние. Учтите, при сделке со следствием суд дает срока по самому минимуму. С темы вы уже не слезете. Так хоть душу и срок облегчите. Мы все докажем. Мы уже доказали…
Капанадзе видел, что клиент колеблется, и продолжал наступать:
– Ну что, сотрудничаем? Говорим правду?
– Да, – решительно рубанул рукой воздух Лелик. – Я все скажу. Скажу, кто убил Мопса!
– Вот и хорошо!
Капанадзе вытащил лист бумаги.
– Есть такая процедура – явка с повинной называется. Очень полезная вещь для облегчения участи.
– Все скажу!
Глава 21
Миша Стройбат держал Боксера на мушке. Но вовсе не был уверен, что свалит его с первого выстрела. Потому что у противника был в руке, точнее, под рукой, важный козырь.
Братва все-таки нашла беглого киллера. Стройбат знал, что нельзя их недооценивать. Они, псы, идут по следу, пока не настигнут, сметая все на своем пути. И все-таки он их недооценил.
Как они узнали о Наташе? Он никому не говорил о ней. Он вообще мало кому что говорил о себе – это залог выживания в его профессии, где смерть всегда стоит за спиной, и никогда не знаешь, смахнет она неожиданно косой тебя или того, кто рядом с тобой.
Расстался он с Наташей три года назад. И когда его приперло, то решил податься к ней, перекантоваться в тишине, определиться, что делать дальше. Он знал, что она одна. И что она его примет. Потому что она любила его. А он? Трудно сказать, Возможно, что тоже любил, если бы кто-то объяснил ему значение этого слова. Во всяком случае, тот год, что они прожили вместе, был самым лучшим в его жизни.
И вот очередной акт их общей драмы. В небольшой старомодной комнатенке загородного дома с металлической кроватью, взбитыми подушками, ковром на стене и старым буфетом расставлены фигуры в смертельной игре. В углу стоит Стройбат со вскинутым пистолетом. У входа – Наташа, белая как мел, с дорожками от слез на лице. За ней спрятался Боксер, вдавливая в ее бок ствол пистолета. Надо отдать должное, прикрывался он заложницей умело, понимая, что это его единственный козырь – ведь Стройбат стреляет гораздо лучше и быстрее, при огневом контакте с ним шансов нет.
Другое дело, если сухощавый, невысокий жилистый Боксер сблизится с противником на расстояние удара. Бьет он чудовищно, с одного удара срубает самых откормленных бугаев. Но Стройбат знал это и сближаться не собирался. Так что на игровом поле установилось хрупкое хрустальное равновесие, которое может разлететься смертельными осколками в любую секунду.
Бандитов было двое – Боксер и Клык. Они проводили разведку адресов, где мог скрываться беглый киллер. Не слишком надеялись застать его у старой любовницы, о которой узнали совершенно случайно. К изумлению своему, обнаружили, что он действительно хоронится у нее на окраине отдаленного подмосковного поселка. Увидев его, решили, не мудрствуя лукаво, взять в плен. Даже не столько хотели отличиться, сколько боялись, что киллер засечет их, встревожится и даст деру до того, как сюда заявится бригада в полном составе.
Инициатива наказуема. Разведчиками бандиты оказались никакими. Засветились по полной, и теперь Клык лежит у забора, держась за простреленную ногу и время от времени матерясь и взвывая отчаянно, как волк, от боли и страха. А Боксер, прикрываясь заложницей, севшим от волнения голосом вещает в пространство:
– Миша, убью ее, если ствол не бросишь! Ты меня знаешь, я отмороженный! Брось волыну, и поговорим как кореша. На толковище съездим. Командир тебе все простил. Ты ему нужен. Жив будешь. С бабками…
– Песни сладкие не пой, Боксер.
– Падлой буду, не вру.
– Ты и так падла.
– А вот так не надо, Миша. Нехорошо за метлой не следить.
– Не буду. – Стройбат нахмурился. – Побожись, что не тронете меня и Наташку!
– Чем хочешь клянусь! Только на разговор тебя просили! Ты нам нужен, Миша! Ты наш!
– Ну, если так… – Стройбат кивнул. Увидел на лице противника ликование. Поморщился. И несколько раз нажал на спусковой крючок.
Грохот в помещении норовил выбить барабанные перепонки. Пули пронзили полное тело Натальи, смахнув ее с линии огня. Потом продырявили Боксера.
Когда Стройбат подошел к противнику, тот в крови ерзал по полу, пули пробили плечо, руку, но ранения были не смертельными.
– Боишься?
– Не убивай, Стройбат! Мы же корешами были! Помнишь, как мы новокузнецких мочили?
– Каждый за себя, Боксер.
Грохнул выстрел. И Боксер упокоился на полу с дыркой в голове.
Стройбат присел на колено рядом с Наташей. Первая же пуля пробила ее сердце. И жизнь уже ушла из искалеченного тела.
Странное чувство было у Стройбата. Он смотрел на женщину, которую, возможно, когда-то любил. И которую только что застрелил, спасая себя. И не испытывал ничего – ни сожаления, ни вины. В душе была пустота, которая с детства росла в нем и захватывала в душе все бо́льшие пространства, нещадно изживая все человеческое. Ну, убил и убил. Так получилось. Нехорошо получилось. Зато он жив. А это искупает все на свете.
– Прости, – вслух произнес он. – Но это правда. Каждый за себя.
Надо торопиться. Много неотложных дел. Ему еще необходимо добить Клыка. Найти машину, которую незваные гости бросили где-то на подъезде к поселку. И смотаться отсюда.
Глава 22
– Гоняли мы деньги со счета «Альгамбры». Были у нас дела с Полубогатовой, – сбивчиво излагал Лелик.
– Много денег перевели? – полюбопытствовал Капанадзе.
– Прилично. Вкладывали их в Испании в недвижимость и в различные проекты. Танюша нам сильно помогала. Но это бизнес.
– А я слушаю про убийство.
– И я о том же. Гоняли мы эти деньги.
– Гольдин узнал и решил разборку учинить, – кивнул Капанадзе. – Это мотив, правильно я понимаю?
– Узнал? – Лелик нервически захохотал, приподнялся, опершись о письменный стол. – Да он знал с самого начала! По его указанию деньги гнали и мухлевали с зарубежными счетами!
– Леонид, зачем мне врать?
– Чем угодно поклянусь.
– И антиквариат из сейфа своей бывшей жене он сам отдал?
– Не знаю! Если вы уверены, что это его вещи, значит, Танюша где-то их взяла. Может, Мопс ей и в самом деле сам отдал! Не знаю. Знаю только, что она страшно не хотела, чтобы хоть что-то из вещей досталось Маргарите.
– Гражданка Прокудина, любовь Бориса, утверждает, что недавно во время посиделок в ресторане вы обмолвились, что убили своего компаньона. Что скажете?
– Это та дура, королева красоты? У нее мозг с орех. Она не фильтрует, где всерьез, а где шутят.
– Вот я что-то не понимаю, – покачал головой Капанадзе. – У нас только что разговор был о том, что некто Леонид Руденко расскажет об убийстве некоего Гольдина. Или я что-то упустил из виду?
– Я же не отказываюсь. Я знаю, кто его убил.
– Кто?
– Маргарита!
– Свежо предание. Я об этом уже пятидесятый раз ото всех слышу, и ни одного факта.
– Вы не совсем понимаете, что происходит.
– Так объясните неразумному.
– Однажды в жизни очень богатого немолодого человека появляется очень красивая молодая женщина. И неожиданно заканчивается все свадьбой. Этот сюжет избит. В Питере, в Москве, на периферии.
